Для этого автора пора делать тут отдельный тэг xD

[Кинкажу Вэл]

by wraithlike

+ 3

@темы: Бартимеус, Натаниэль, Птолемей, Фанарт, Филиал тумблера

---

[Кинкажу Вэл]

by correctdichotomy

+2

@темы: Бартимеус, Натаниэль, Фанарт, Филиал тумблера, Китти

---

[Кинкажу Вэл]

Комикс от correctdichotomy

it was probably just as well for khaba that he never got to give the bottle to solomon

@темы: Бартимеус, Фанарт, Филиал тумблера

---

[Кинкажу Вэл]

by themoopets

+2

@темы: Бартимеус, Натаниэль, Фанарт, Филиал тумблера

---

Заполняю пустоты x)

[Кинкажу Вэл]

by bloggingbucket

@темы: Фанарт, Филиал тумблера

---

с твиттера

[Кинкажу Вэл]

Иногда автору следует как можно четче обозначить конец своей книжной серии. Наш Джонатан с этим не согласен

@темы: Фандомные факты, Филиал тумблера

---

[Кинкажу Вэл]

Прикольные концепты от Andrew Putnam

Наттибой

Симпкин

Лавлейс

Джабор

Бартимеус

@темы: Бартимеус, Натаниэль, Фанарт, Филиал тумблера

---

[[Рыж]]

ок, я тоже прнс зачем-то ХD

Название: Мёртв, целиком и полностью
Автор: [Рыж]
Бета: команда WTF Bartimaeus 2014
Размер: мини (2285 слов)
Персонажи: Китти Джонс, Бартимеус, упоминаются Натаниэль (Джон Мэндрейк) и Птолемей
Категория: джен
Жанр: Hurt/comfort
Рейтинг: R
Краткое содержание: Некоторым людям для душевного равновесия хватит всего одной беседы со старым другом.
Предупреждения: POV Бартимеуса, ООС.

***

– Вот так всё и было!

Изящный темнокожий мальчик тоскливо вздохнул и смиренно покачал головой. Он нервно теребил край белой юбочки – единственной своей одежды. В общем и целом вид у него был несколько смущённый и крайне подавленный.
Мальчик стоял в центре грубовато начертанного пентакля в жутко захламленной и тёмной комнате. Словом, ничего выдающегося в комнатушке не было. Волшебники обожают избирать местом для своих «тайных» деяний такие вот злачные места. Невзрачное запыленное помещение с высоким, покрывшимся бугристыми пузырями потолком. Наверное, в лучшие времена он был выкрашен белой краской, но сейчас об этом было сложно судить. Стены были криво оклеены совершенно безвкусными обоями: безобразные розовые ромашки на фоне цвета, отдалённо напоминающего бородавки зловонного беса [Прим: Жуткий экземпляр в плане своей омерзительности. И вони. К слову, я всего-то пару раз пользовался этим обликом, чтобы довести до обморока крайне впечатлительных придворных дам.]. Кое-где обои были оторваны, являя миру либо рисунок предыдущего оформления комнаты [Прим.: Ещё более отвратительный.], либо удручающий вид на грязную голую стену.
Из мебели здесь были только три разномастных стула, выполняющие функции книжных шкафов. Чего-чего, а книг здесь было в достатке. Книги, древние и абсолютно древние, в разной стадии запустения и во всевозможных обложках громоздились тут и там. Самые высокие книжные горы достигали даже потолка.
Собственно, это и было всё убранство комнаты. Три стула да кучи книг. Даже малюсенького окошка здесь не было, весь свет источали ритуальные свечи, щедро расставленные вдоль внешних кругов пентаклей. Видал я места и покруче [Прим.: Справедливости ради – видал я и похуже места, так что никак не выразил своё мнение по поводу данного интерьера. Всего-то скривился и несколько раз изобразил рвотный позыв.].

Занять себя любованием окружающим меня великолепием было затруднительно, так что я вновь обратил свой взор на человека напротив.
Моя нынешняя хозяйка, ссутулившись, сидела на табуретке в пентакле напротив. Я не возражал, ей явно было затруднительно переносить вызов столь могущественного джинна на своих двоих.
Китти Джонс была не в лучшей форме. Мне с грустью пришлось констатировать, что пребывание в Ином Месте действительно здорово подточило её тело. Оно будто истончилось. Лучше всего Китти выглядела на втором плане и дальше. Там её физические несовершенства полностью перекрывались неугасающей яркой аурой.
Мы некоторое время молчали, разглядывая друг друга. Потом Китти прочистила горло и, чуть подавшись вперёд, уточнила:

– Ты уверен, что ничего не спутал?

Голос её звучал сипло и тускло, а ещё миролюбиво и вкрадчиво. Такой тон ей вовсе не шёл, он был слишком осторожным.

– Ты – первая, кто вызвал меня из Иного Места после всего случившегося. Так что я точно ничего не спутал. А в чём проблема? Ты вдруг снова не доверяешь мне? После всего, что нам пришлось пережить?
Птолемей – естественно, именно этот облик я принял для беседы с Китти – состроил оскорблённую и возмущённую гримасу. Китти будто бы растерялась, неловко заложив выбившиеся пряди своих седых волос за ухо.
– Не болтай ерунды, Бартимеус. Я верю тебе больше, чем кому-либо. Только, – голос Китти неуловимо изменился, окрепнув и сделавшись заметно язвительнее. Она моментально стала прежней собой: – Только: «в порыве боевого запала Натаниэль порвал на груди рубашку, откинул Посох и бросился на Ноуду врукопашную» – ты серьёзно?

– А что именно тебя смущает в этом отрывке? – Я постарался выглядеть максимально удивлённым и растерянным. Китти недовольно побарабанила пальцами по своему колену. – Ох, ну ладно, возможно, он не рвал на себе рубашку. Он слишком любил свои рубашки. Но всё остальное – кристально чистая правда!
– И про распевание гимна Британской империи в момент удушения Ноуды? – Потускневшие, но всё ещё довольно живые и подвижные брови Китти пренебрежительно изогнулись. Я округлил глаза, в полной мере демонстрируя собственное удивление.
– Я даже не знаю, что нанесло Ноуде больше урона: удары Натаниэля или же его голос.
– Ты пытался остановить Натаниэля, умоляя оставить бедолагу…
– …но парень был слишком занят, изуверски избивая Ноуду. Он впился Ноуде в лицо и разодрал его на части! В одной руке нос, в другой – всё остальное... хотя от Мейкписа и так мало чего оставалось путного, но выглядело всё равно эффектно.
– И… ты, кажется, упоминал британский флаг?
– Верно-верно, Нат как раз сделал потрясающего "Ныряющего Бульдога" с перевёрнутой карусели и уложил Ноуду, размахивая флагом [Прим.: В такие моменты я всегда немного волнуюсь и забываю, сколько у людей рук. Но, кажется, в этот раз придраться не к чему.]. Я пытался убедить его, что флаг – это уже чересчур, но у парня словно крышу сорвало. Честное слово, я не уверен, что символ Британии когда-либо бывал в подобных местах. Ух, как он рвал и метал! Метал оторванные щупальца бедняжки Ноуды и кости из тела Мейкписа. Кровища так и хлестала в разные стороны! Я такого фарша давно не видел, хотя на моих глазах гибли целые армии. А потом Посох взорвался – и всё. Финиш. Теперь я здесь и с удовольствием пересказываю тебе этот великий исторический момент. С детальностью, которой позавидовали бы многие летописцы.

– Силы небесные, ты долго думал над этой чушью? – воскликнула Китти. – Ладно ещё гимн, но откуда там взяться флагу? И что за «Ныряющий Бульдог»?.. Бартимеус, это же я, Китти! Мне-то ты можешь рассказать всю правду о том дне! Без упоминания костей Мейкписа! Я… я столько лет думала, что вы оба погибли.
– Мне нравится, когда люди думают, что я погиб, – живо отозвался я. – Это даёт мне шанс думать, что больше меня никто не вызовет.

– Отныне ты официально мёртвый дух, – обиженно отозвалась Китти. – Я позаботилась об этом. Во всех книгах ты значишься как погибший, и… я думала, ты будешь рад увидеть меня!

Китти была расстроена. Я вздохнул, нарочито небрежно почесал затылок, а потом грациозно опустился на пол, усаживаясь в любимую позу Птолемея. И сказал, сделав голос чуть ласковее:

– Я рад, правда. Хотя бы потому, что убедился, что ты в порядке.
– Вот и я. Убедилась, – кивнула Китти. – Так ты расскажешь мне, что там случилось на самом деле?

Птолемей тяжело вздохнул.

– Я ведь сказал уже, что произошло. Да ты и сама это всё знала, верно? Натаниэль погиб, Ноуда погиб – я уверен, любой дух, имевший неосторожность оказаться в том месте, тоже погиб. Тут, знаешь ли, без вариантов. Вы, люди, слишком хилые для того, чтобы словить в лицо Взрыв невиданной мощности и не растерять по пути все внутренности. Ну а мне повезло. Нат отпустил меня за секунду до… Согласись, что мой предыдущий метод изложения куда выгоднее представил эту историю, а?

Китти слабо улыбнулась, я ухмыльнулся ей в ответ. Некоторое время мы молчали, погружённые в свои мысли. Вокруг царила довольно-таки гнетущая атмосфера неловкости. И виной всему был мой почивший хозяин. Почему от него столько головной боли даже после его смерти?
Я первым подал голос:

– Я могу принять его облик, ты же знаешь.
– Что? Нет! Вовсе не нужно! – Китти так всполошилась, что чуть не свалилась со своей табуреточки [Прим.: Я не могу её винить в этом. От воспоминаний о сальных паклях моего прежнего напомаженного хозяина меня до сих пор передёргивает.].

– Тогда, может быть, расскажешь чего-нибудь ещё про себя? – мягко спросил я, наклонив голову набок. – Натаниэля уже нет, не нужно терзать себя грустными разговорами о нём. И, кстати, будь уверена, ему бы понравилась моя история! Этот парень любил эффектные финалы. Тот ещё позёр. Ты, наверное, слышала про то, как он привел голема в Вестминстер через весь город? Это ещё что! У мальчишки был природный дар к драматизму. Видела бы ты, как он в своё время вручил премьеру добытый Амулет Самарканда. Если бы он выжил, мне бы снова пришлось расклеивать по всему Лондону безвкусные плакаты с изображением нашего великого героя, забивающего рыдающего Ноуду британским флагом. Ну или держащего в вытянутых руках окровавленную голову Мейкписа. Оу... как тебе вариант: оторванная голова Мейкписа, нанизанная на штырь британского флага?

– Думаю, так бы всё и было, – хохотнула Китти, вспоминая «военные» листовки от министерства волшебника Мэндрейка. Но уже через секунду лицо её снова сделалось серьёзным.

Мне невыносимо было видеть её такой [Прим.: Не то чтобы серьёзность так портила Китти. Просто выражение её лица скорее можно было описать как «невыносимо тоскливое и серьёзное» или же «полное горечи и серьёзное»… Когда эти ребятки только успели так друг к другу привязаться?]. Я прочистил горло, нервно пригладив и без того безупречные волосы Птолемея. Нужно было как-то разрядить обстановку, как-то отшутиться и сменить тему.
Я никогда не был профессиональным утешителем людских бед. Скажем прямо – я слишком далёк от всей этой насыщенной гаммы эмоций, что испытывают люди. Мне хватило единожды слиться с человеком, чтобы убедиться в этом на всю жизнь. А сейчас мне, ко всему прочему, мешало одно знание.
Вообще-то, как только я понял, кто меня вызвал из Иного Места, я сразу же решил, что не буду давать Китти ложных надежд. Прошло немало лет, и бередить старые раны уже ни к чему. Но теперь, глядя на Китти, я засомневался в правильности своего решения.
Покачавшись с пятки на носок, Птолемей задумчиво просвистел в грязный потолок бодрый мотивчик старой песенки. И как бы невзначай сказал:

– Птолемею он, кстати, не понравился.

Лицо Китти ничуть не изменилось. Лишь совсем немного дёрнулась бровь, да чуть сощурились глаза, словно она пыталась прочесть мои мысли. Я ослепительно улыбнулся [Прим.: Яркая искорка блеска игриво прокатилась от одного уголка рту к другому, описав белоснежный полумесяц. Китти аж зажмурилась.] в ответ.

– Эм... ты думаешь? Ну, наверное, тебе виднее, ты же хорошо знал его.
– Я не думаю, а знаю. Они вздорят каждый раз, когда случайно пересекаются. Ты можешь представить себе спор на древнеегипетском и современном английском [Прим.: Ну, строго говоря, у них уже нет языкового барьера. Так как они – часть меня, то и общаются скорее через меня. Ох, в общем, читайте дальше, я вот-вот всё объясню!]? Птолемей постоянно отчитывает Натаниэля и... о, судя по твоим округлившимся глазам, ты представляешь, как сильно Нат не переносит критики в свой адрес?

– Погоди... просто притормози на секундочку, – Китти подняла руку и сжала кулак, словно этим жестом могла заткнуть меня. Она тяжело задышала, внимательно смотря на меня исподлобья. – Птолемей. Отчитывает. Натаниэля?
– Только так! – просиял я, подкрепляя свои слова красочными жестами. – Это было бы почти идеально, если бы Натаниэль не огрызался так громко и не срывал свою злобу на мне.

– А гимн Британии они там хором не поют случайно?! – возмущённо гаркнула Китти, краснея от досады. – Хватит уже издеваться надо мной, я не такая уж дурочка-простушка!
– Чтоб ты знала, Китти, любой хозяин оставляет на нашей сущности свой отпечаток, – высокопарно объявил я. В облике Птолемея у меня особенно хорошо получались всякие поучающие фразы. Положение обязывало. – Ты сама видела их. Воспоминания, вспыхивающие тут и там в бесконечном течении Иного Места. Там мы все едины, поэтому отпечатки смешиваются. Но бывают и исключения.

Я замолчал, уставившись на притихшую Китти с живейшим нетерпением. Девушка помялась, вздохнула, покряхтела, но всё-таки вступила со мной в диалог:

– Исключение – это Птолемей, так?
– И ты! Вторая сумасшедшая после Птолемея. Вы оставили в Ином Месте куда больше, чем остальные хозяева. Это не просто картинки и голоса. Этот дар я тщательно берегу и охраняю от других.
Китти выглядела по-настоящему потрясённой.
– Мы... что, продолжаем там жить?

Птолемей закатил глаза и тяжело вздохнул. Надо было держать язык за зубами. Объяснять что-то людям – крайне утомительное занятие [Прим.: Даже Птолемей умудрялся так утомлять меня своими бесконечными расспросами, что иной раз его хотелось скрутить рогаликом и насильно отправить во двор играть в мяч.].

– Не совсем. Посетив Иное Место, вы оставили там больше, чем просто отпечаток себя. Это сложно объяснить. Но, кстати, ты Птолемею нравишься. Хоть он и был крайне удивлён, узнав, что ты девочка-простолюдинка из бывших бриттов!

Китти глупо хлопала глазами, стараясь понять, о чём я. Ну, хотя бы не заваливала меня тонной бесполезных вопросов. Я решил сделать небольшую паузу и демонстративно огляделся.

– Кстати, что это за место? Я, конечно, предполагал, что хозяйка из тебя так себе. Но это же просто ужас. Тут не мешало бы убраться. И сделать ремонт. А ещё лучше – переехать куда-нибудь, где бы не побрезговали жить хотя бы тараканы.

Китти невольно повертела головой, будто впервые обратила внимание на то, где находится, и вымученно улыбнулась.

– Я здесь не живу... никто не живёт. Это заброшенная комната в доме Якоба. Я сейчас гощу у него. Так что там с Натаниэлем? И... мной?
– У этого жирдяя? Я надеюсь, он наконец выкинул свой старый халат?
– Да, в смысле... Бартимеус! Что произошло с Натаниэлем?! Он ведь не проходил сквозь Врата!
– Ну да, он всего-то лишился рук и ног, когда взрыв расшвырял его кости и органы по всему Хрустальному дворцу, – согласно кивнул я, почесав щёку [Прим.: Не потому, что она чесалась. Просто этот небрежный жест отлично вписывался в мой монолог, не правда ли?]. Китти побледнела, сжав губы. – Ладно, извини, эти подробности были лишними. Наверное, про то, что часть его черепушки отлетела аж в противоположный конец зала, по пути поджариваясь, тоже говорить не стоит? Зато я убедился в том, что у него есть мозг! Был мозг. Пока я был един с ним, это было довольно сложно понять, – тут я оборвал сам себя, хитро прищурившись. – Улавливаешь, к чему я веду?

Всё ещё шокированная моими красочными описаниями [Прим.: Сама виновата! Ей стоило успокоиться и благодарно поаплодировать сразу после моей первоначальной версии.], Китти сначала заворожённо помотала головой, а потом вздрогнула, и глаза её расширились.

– Кажется, – кивнула она, не сводя с меня взгляда. – Всё дело в вашем... единении? Это... тоже считается за дар? Ведь он добровольно отдал тебе своё тело!
– Так себе дар, конечно, – брезгливо поморщился я, показательно уделив максимум внимания своим ногтям. – Но в целом... Чего ты так лыбишься? Тебе напомнить про то, как от давления и жара его глазные яблоки лопнули, а собственные ребра нашинковали его несчастные... что у вас обычно в груди?
– Лёгкие, – ещё шире улыбнулась Китти, наклонив голову набок. Вид у неё был чертовски счастливый. В принципе, я её понимаю. Именно с таким лицом нормальный джинн обычно любуется на своего мёртвого хозяина, отправляясь в Иное место. – И сердце... Значит, он...
– Мёртв, безоговорочно, целиком и полностью. Я мог бы долго описывать его предсмертные муки, всё-таки часть их я впитал ещё с раной в его боку. Это довольно мучительно и обидно, когда желчь разъедает органы!.. Но кое-какую часть его я сберёг. К своему стыду и великому расстройству. В спешке я ухватил, видимо, самую худшую его часть... Хотя выбирать-то толком было не из чего.

– Бартимеус, – тихонько позвала меня Китти. Я послушно заткнулся, заканчивая свою оправдательную речь. – Не знаю, правду ты говоришь или в очередной раз вешаешь мне лапшу на уши, но – спасибо. Кажется, мне стало... легче?

Я пожал плечами, усевшись на пол в любимой позе Птолемея и подпирая голову руками.

– Ну да, вы, люди, обычно любите утешать себя странными историями, слепо веря в них всем сердцем. Религия – прямое тому подтверждение. Перерождение, загробные миры, Последний суд...
– А вот этого говорить уже не стоило, – закатила глаза Китти, горько покачав головой и тяжело поднявшись на ноги. Она решительно подняла руки, явно сосредотачиваясь для следующего заклинания. – Спасибо, что поговорил со мной, Бартимеус. Я правда очень рада, что ты выжил.

Я вновь пожал плечами, покачиваясь на месте.

– Если захочешь ещё поболтать, я, так уж и быть, не буду сильно возражать.
– Ух ты, что я слышу? Сам Бартимеус не против того, чтобы его поработила простолюдинка, – хмыкнула Китти.
– Эй, я никогда не был против хорошей задушевной беседы! А обсуждение косточек моего последнего горе-хозяина – это ведь только плюс! – я терпеливо дождался, когда Китти произнесёт заклинание до финальных строк, и торопливо добавил: – Когда-то давно Птолемей мне тоже не сразу поверил. Так вот, я посоветовал ему обращать больше внимания на собственные сны. Кажется, именно так вы связаны со своими частями.

Китти шумно втянула в себя воздух. Кажется, она понимала, о чём я говорю. Я широко ухмыльнулся и подмигнул ей. А потом красноречиво кашлянул, напоминая, на чём мы остановились.

– Я передам ему привет. А ты передай привет Гирнеку. Думаю, он будет счастлив.
– Кто именно из них? – сверкнула глазами словно помолодевшая Китти. Живая и светящаяся изнутри. А я неплохо тут поработал, даже гордость взяла.

– Оба.

*** Конец ***

@темы: Джен, Фанфики

---

Фанмиксы, опять с ЗФБ. Все еще подаю пример XD

[Кинкажу Вэл]

Название: Весна в пустыне
Автор: составляла я, за обложку спасибо iYumekai
Форма: фанмикс (скачать)
Пейринг/Персонажи: Бартимеус/Птолемей
Категория: джен
Рейтинг: G – PG-13
Исходники: fantasystock, www.abdnha.org/pages/03flora/reports/current2.h...

Список песен

1. Azam Ali – Spring Arrives (5:17)
2. Valravn – Ólavur Riddararós (3:50)
3. Jennifer van der Harten – inisheer (4:12)
4. Valravn – Skovdanser (7:24)
5. Irfan – Simurgh (5:27)
6. Corvus Corax – De Mundi Statu (3:04)
7. Omnia – Auta luonto (2:59)
8. Melechesh – Extemporized Ophtalmic (2:24)
9. Alizbar&Ann'Sannat – Наперегонки с ветром (7:10)
10. Azam Ali – Inama Nushif (5:00)
11. Kopruler – From The New World (4:15)
12.Valravn – Koder på snor (Orka remix) (3:25)
13. Azam Ali – I Am A Stranger In This World (3:04)
14. Shiva In Exile - Dawn Of Understanding And Forgiveness (3:54)

Название: Малыш Натти
Форма: фанмикс (скачать)
Пейринг/Персонажи: Натаниэль, сальная Ниагара, кофе, плед, подоконник
Категория: джен
Рейтинг: G
Для голосования: #. WTF Bartimaeus 2014 - работа "Малыш Натти"

Список песен

1. Kamelot – The Spell (4:20)
2. The Silent Comedy – Bartholomew (3:06)
3. This Will Destroy You – There Are Some Remedies Worse (6:18)
4. Blues Saraceno – Evil Ways (3:44)
5. Rishloo – Freaks & Animals (4:10)
6. Dream Theater – The Ministry Of Lost Souls (14:57)
7. Oddarrang – Self-Portrait (5:33)
8. Ayreon - Comatose (4:27)
9. Mad at Gravity – Walk Away (3:29)
10. Hypnogaja – Never Coming Back (3:51)
11. Coldplay – Cemeteries Of London (3:21)


Название: Вечер классики в Лондонской опере
Форма: фанмикс (скачать)
Пейринг/Персонажи: Квентин Мейкпис
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание: все включенные в фанмикс композиции в свое время звучали в Ковент-Гарден.
Для голосования: #. WTF Bartimaeus 2014 - работа "Вечер классики в Лондонской опере"

Список композиций:

1. William Walton - As You Like It (2:52)
2. Arthur Bliss - Adam Achieves Power (2:38)
3. Henry Purcell - Sonata I (6:10)
4. Benjamin Britten - A Midsummer Night's Dream (3:09)
5. Henry Purcell - The Plaint (7:52)
6. Joan Sutherland - When Daisies pied (2:30)
7. William Walton - Hamlet Prelude (3:10)
8. Händel - Volate, amori (3:30)
9. Joan Sutherland - Tornami a vagheggiar (4:15)
10. Henry Purcell - We the spirits of the air (1:35)
11. Sir Michael Tippett - Fantasia Concertante (4:36)
12. Richard Rodney Bennett - End Music (1:41)

@темы: упрлс

---

Подаю пример еще не отметившимся здесь участникам этой ЗФБ xD

[Кинкажу Вэл]

Название: Слово царицы
Автор: Venrael
Бета: Одино44ка
Размер: миди (4446 слов)
Пейринг/Персонажи: Балкида/Ашмира, Бартимеус, ОМП
Категория: фемслэш
Жанр: Пафосные Штампованные Поебушки PWP
Рейтинг: R
Предупреждения: возможен ООС
Краткое содержание: После ухода Ашмиры к горцам у Балкиды было много времени, чтобы обдумать свое поведение.
Примечание: — Послушай, — сказал царь Соломон, протянув руку и взяв смокву из стоявшей рядом миски, — позволь, я в двух словах объясню тебе обычаи царей. Быть может, в дипломатических целях некоторые царские слова могут пониматься несколько растяжимо, а кое-что остается недосказанным, но когда царь смотрит тебе в глаза и говорит о чем-то, что это так, это действительно так. Цари не лгут.

(Джонатан Страуд, "Кольцо Соломона")

Без заявки тоже не обошлось:
Пишет Гость:
08.12.2013 в 20:12
Фема. Побольше, пожалуйста =)
Размещение: запрещено без разрешения автора.

Над пустыней занимался рассвет. Небо у самого горизонта медленно светлело, окрашивая пески в нежно-лиловый цвет. Лучи поднимающегося солнца скользили по дюнам на запад, подбираясь к оазису Марибу. Впрочем, почти все жители Мариба еще спали: ни лучины не горело в окнах, темнеющих в стенах домов, только бдительная стража незримо и неслышно несла свою вахту. Едва различимыми в утреннем мареве тенями они скользили по высоким башням и городским стенам.
Редкая сухая полынь отбрасывала длинные, пока еще тусклые тени и слабо колыхалась на утреннем ветру, который взвивал над дюнами песок. Воздух у линии горизонта еще не дрожал, раскаленный пустынным жаром, и, всмотревшись в небо, можно было заметить, как в поисках добычи там парит красный коршун.
Но не только он высматривал в бескрайних песках малейшие признаки движения. У оконного проема в башне дворца замерла царица Балкида, перебирая смуглыми пальцами крупные бусины янтарного ожерелья. Ей не спалось: проснувшись за несколько часов до рассвета, она так и не смогла заснуть снова. Ночная прохлада казалась пробирающим холодом, а тишина — предвестником беды. И хотя бояться было нечего — после происшествия с данью и Соломоном личная и городская охрана была дополнительно вооружена и обучена магии, да и сам царь в попытках загладить вину за то, что позволил своему слуге творить беспредел за своей спиной, предложил Марибу отряд отборных солдат, — тревога не оставляла Балкиду уже некоторое время.
Что было тому причиной, она и сама не знала. Неуверенность и страх, поселившиеся с тех пор в ее сердце, сказывались на делах, хоть Балкида и старалась не допускать этого. Казалось, что она больше не может контролировать ситуацию, казалось, что ее авторитет в глазах народа постепенно меркнет, словно затухающий огонь истощенного костра. Так было и после того, как Балкида только взошла на трон, но тогда то были неопытность и недостаток влияния, вполне закономерные для любого юного правителя.
Из-за горизонта показалась пока еще крошечная долька солнца. С востока город заливал свет, а тени, отбрасываемые башнями и городскими стенами, становились контрастнее. Зачирикали и запели гнездящиеся в садах и дворах Мариба жаворонки и каменки, знаменуя наступление нового дня. С востока налетел ветер, несущий терпкий запах пустынных трав. Балкида вдохнула его полной грудью, прикрыв на мгновенье глаза. Он напоминал запахи, которые витали обычно над прилавками с пряностями в ярмарочном квартале — в этом запахе смешивались нестерпимая горечь, приятная сладость и легкая кислинка. Ожидание вот-вот грозило перерасти в нетерпение и гнев, но Балкида мысленно осаживала себя, уговаривая не поддаваться этим вредным эмоциям, которые совсем не к лицу мудрой прекрасной царице. Помогали лишь книги, беседы с духами и рассветы, полные робкой надежды и искреннего раскаяния. У нее было время тщательно обдумать последнее.
Солнечные лучи миновали городские стены и коснулись светлых занавесей на окне спальни царицы. Балкида непроизвольно подалась вперед, вытягивая шею в попытках разглядеть то, что не давало ей покоя. Свет залил комнату, на стеллажах засверкали изящные резные драгоценности, и блики заиграли по стенам, приглашая поиграть в солнечных зайчиков. Но Балкиде было не до них. Опираясь руками на шершавый глинобитный подоконник, она улыбнулась: в пустыне, у самой кромки горизонта, теряясь в слепящем разливающемся свете, показался караван.

Затекшие от долгой поездки мышцы никак не желали приходить в норму. Ашмира сбросила с себя внушительную сумку из плотной ткани и просторное одеяние и принялась развьючивать верблюда, снимая тяжелый хурджин, расшитый алым бисером. Утомившееся животное лишь меланхолично причмокнуло губами, прикрыв большие влажные глаза. Солнце светило ярко, но еще не припекало — его жар наберет силу только к полудню. Освободив верблюда от ноши, Ашмира набрала для него воды из колодца и только потом напилась сама.
Торговцы разбрелись по пустырю, стараясь укрыться в тени деревьев, но колодец находился поодаль, и тени до него не дотягивались. У колодца сидел с закрытыми глазами Ханджар, пытаясь как можно дольше оттянуть момент разгрузки.
— Не мучай скотину. — Ашмира стряхнула с пальцев лишнюю воду, и прозрачные капли алмазной россыпью оросили утоптанную землю. — Или я устрою так, что на обратном пути Джармуз на тебе поедет, а не наоборот.
Ханджар устало поглядел на нее, но все же начал подниматься. Пока он, что-то ворча себе под нос, освобождал своего верблюда от многочисленных сумок, Ашмира налила воды и Джармузу, и тот, с благодарностью переступая передними копытами, по самый нос окунул морду в ведро.
— Знаешь, где на этот раз останавливаемся? — спросил Ханджар, тяжело ухнув на землю верблюжью ношу.
— На постоялом дворе, наверное, — пожала плечами Ашмира, — хотя не уверена, нужно у Мархаба спросить. В прошлый раз они с хозяином того клоповника чего-то не поделили.
Она выпрямилась и с удовольствием потянулась, чувствуя, как тянутся под кожей расслабляющиеся мышцы. Взгляд упал на невысокие башни дворца царицы Савской, и Ашмиру кольнуло любопытство — помнит ли та, что сегодня прибывает караван горцев, везущих в Мариб на продажу ладан и янтарь? Да уж наверняка. Они были для нее отличным источником дохода и налогов. За последние восемь месяцев путешествий с поросшего густым сухим лесом горного хребта к Марибу вместе с караванами Ашмира услышала достаточно, чтобы понять, что ее царица была вовсе не такой благодетельной, как казалось ей во время службы стражницей.
Толчок под локоть заставил Ашмиру обернуться, и она легко развернулась на носочках. Ханджар снял с Джармуза тяжелые сумки и поравнялся с Ашмирой.
— Не скучаешь? — тихо спросил он, неотрывно глядя на залитые солнечным светом башни Мариба.
Ашмира пожала плечами. Сформулировать ответ на этот вопрос даже для самой себя было сложно, она занималась этим все время с тех пор, как покинула город, и так и не пришла к какому-то определенному выводу. Есть ли он вообще, этот вывод?
— Единственное, чего сейчас у меня нет из того времени, так это царицы, — понизив голос, сказала Ашмира. — Только не знаю, к добру это или к худу.
Она вовремя прикусила язычок — с другой стороны пустыря к ним спешил высокий, наголо бритый мужчина в расшитых серебром шальварах. Ашмира запоздало вспомнила его имя: Расул, один из рабов Балкиды. В качестве личных служанок и стражниц царица предпочитала женщин, но на остальных должностях нередко можно было увидеть мужчину. Глаза у Расула были верблюжьи, такие же большие и черные, в обрамлении по-девичьи густых ресниц. Девочки-служанки частенько подшучивали над этим, предлагая соорудить из них опахала для царицы.
Подойдя ближе, Расул церемонно склонился и, оглядев торговцев, сказал:
— От имени царицы Савской я приветствую вас в Марибе! Вы проделали долгий и трудный путь и заслуживаете хорошего отдыха. Моя госпожа любезно приглашает вас позавтракать с ней во дворце. — При этих словах Ашмире показалось, что Расул обращается только к ней, хотя тот даже не смотрел на нее — слишком далеко они с Ханджаром стояли. — После завтрака вас разместят в подготовленных шатрах, где вы сможете отдохнуть после перехода через пустыню. За животных и товар не беспокойтесь, моя госпожа уважает ваш народ и не нарушит договоренности. Во дворце вас уже ждут мягкие подушки и столы с обильной едой и прохладными напитками. Вы готовы принять приглашение моей госпожи?
Торговцы одобрительно загалдели. За время пути устали абсолютно все. Ашмира и Ханджар переглянулись, одновременно пожали плечами и, взвалив на плечи поклажу, двинулись вслед за торговцами вверх по улице — к дворцу.

В обеденном зале было прохладно и витал запах шалфея и пряного мяса. У Ашмиры заурчало в животе, едва она ступила на гладко отшлифованный темный мрамор, которым был выложен пол. Вдоль стен стояли невысокие столы, а вдоль столов, в свою очередь, лежали пухлые подушки, на которые усаживались торговцы. Кое-кто уже принялся за еду. Ханджар, не выпуская своей наплечной сумки, неторопливо сел за стол почти у самого входа, с осторожностью оглядываясь по сторонам. Ашмира, несмотря на то, что ей этот зал был знаком как собственные пять пальцев, с не меньшей осмотрительностью примостилась рядом, вытянув уставшие ноги.
Балкида стояла у дальнего стола и приветствовала приземистого горца с длинной черной бородой — Наримана, погонщика каравана. Ашмира долго смотрела на ее лицо, овальное и смуглое, обрамленное прядями густых черных волос, напоминающих вороньи перья, на улыбку, то и дело обнажающую белые зубы, на блестящие глаза, и хотела оказаться как можно дальше отсюда. Затем Балкида и Нариман расселись за столом на небольшом возвышении, вместе с горцами вознесли молитву Богу Солнца и тоже принялись за еду. Ашмира нахмурилась, невольно сжала под столом кулаки и вздрогнула, когда поняла, что ее только что позвали по имени.
— …Я говорю, чего ты не ешь? — спросил Ханджар, вытирая тыльной стороной ладони уголок рта, на котором остались капли вина. — По привычке ждешь, когда она разрешит?
— Не преувеличивай, — пробормотала Ашмира, выходя из задумчивости и откусывая ломтик запеченной с сыром и пряностями лепешки, — настолько я от нее не зависела.
— Не бери в голову, я тебя просто дразню, — отмахнулся Ханджар и зевнул. За то время, пока Ашмира глазела на царицу, он успел проглотить целый кусок баранины и теперь довольно расслабился, подперев рукой щеку. — Но если серьезно, неужели это она вынудила тебя уйти к нам?
Ашмира никогда не говорила с ним об этом. Для всего остального каравана она была всего лишь бывшей стражницей, которой надоело нести бесконечную вахту в однообразных покоях дворца, охраняя царицу. Мотивами, которые она включила в свою легенду, были новые впечатления и деньги. Нариману и вовсе на это было плевать после того, как он увидел, как Ашмира обращается с оружием.
— Почти, — еле слышно отозвалась она, чтобы ее расслышал только Ханджар. — Она дала мне отставку, и я просто не захотела больше здесь оставаться.
Он удивленно нахмурился и хотел было что-то сказать, но Ашмира вздохнула:
— Только не спрашивай, за что.
— Я и не собирался, — тихо и растерянно отозвался Ханджар.
Ашмира невольно улыбнулась и покачала головой.
— Врешь. Ты сплетник похлеще соломоновых женушек, чтобы тебе — и неинтересно было узнать такие подробности? Ха! Да я скорее поверю в демона, добровольно поселившегося в бутылке на дне морском.
Ханджар тоже улыбнулся и подвинул к ней блюдо со свежими овощами. Яркие томаты и перцы переливались в струящемся из окон солнечном свете, и Ашмира засмотрелась на скользящие по спелой шкурке блики. Она чувствовала на себе чужой взгляд. Он был мимолетным, но при этом таким тяжелым и непредсказуемым, словно в Ашмиру кто-то невидимый бросал камни. Они били по самому нутру, по сознанию, не оставляя синяков на коже, и чуть погодя Ашмира узнала взгляд — таким Балкида приговаривала к смерти повстанцев из Хадрамаута, из-за неудачного покушения которых умерла ее мать, защищая царицу.
Ашмире вдруг стало душно, и она, неловко поднявшись и извинившись перед болтающим без умолку Ханджаром, пошла подышать свежим воздухом. А заодно и спрятаться от взглядов Балкиды.

В комнате потемнело, с шипением и потрескиванием мороз проворным инеем побежал вверх по шкафам и занавескам. Статуэтки побелели, словно их внезапно затошнило от увиденного, а мороз тем временем захрустел страницами книг и бахромой персидского ковра. Над царской кроватью застыл балдахин. Балкида замерла, не смея пошевелиться и чувствуя, как покрывается гусиной кожей. Изо рта клубами вырывался белесый пар, казалось, застывая на лету. Ее била крупная дрожь.
Наконец в центре противоположного пентакля возникла струйка дыма, но почти сразу превратилась в полупрозрачный иссиня-черный шар. Тот закружился вокруг своей оси, затанцевал, заметался от одной линии к другой, проверяя пентакль на прочность. Балкида глубоко вздохнула, подавив желание броситься туда же, и постаралась взять себя в руки. Жрицы проделали великолепную работу с пентаклем. Они не посмели бы подвести свою царицу.
Она немного сощурилась, когда шар вдруг вспыхнул ярким белым огнем и прямо в воздухе из него начала вылепливаться фигура: чешуйчатые ноги с четырьмя когтистыми пальцами, вслед за которыми появились мускулистые бедра, рельефный торс и, наконец, голова, увенчанная витыми рогами. Демон опустился на пол, твердо опираясь на ноги и покрытый чешуей хвост — при этом его черные когти глухо клацнули по полу, — и мрачно поглядел на второй пентакль, ожидая увидеть там очередного алчного волшебника. Увидев Балкиду, демон изогнул хвост вопросительным знаком и приподнял брови.
— Ваше величество? Какими судьбами?
Балкида постаралась припомнить все, чему ее учили жрицы, и прочистила горло.
— Внемли мне, злокозненный демон! — звонким голосом начала она, но тот замахал на нее руками и усмехнулся.
— Серьезно? Меня вызываешь ты?
— Ты будешь повиноваться мне, — продолжала Балкида, не делая пауз, — и не причинишь мне никакого вреда ни прямо, ни косвенно, ни бездействием. Ты не будешь спорить, пытаться увильнуть от исполнения приказа, лгать и хитрить. Если ты исполнишь мою волю успешно и полностью, я не стану применять наказания и обещаю освободить тебя в течение суток. А теперь, демон, назови мне свое имя!
— Слушай, ваше величество, это было архаикой уже тысячу лет назад. Вы что, совсем ничего нового придумать не можете?
— Повинуйся мне! — рявкнула Балкида и увидела, как демон поморщился, когда почувствовал, как пентакль сковывает его чужой волей.
— Бартимеус! — взревел он, хлеща хвостом по полу. В воздух взметнулась снежная взвесь инея, и демон поглядел на Балкиду сверкающими желтыми глазами, лишенными зрачка. Он в неопределенном жесте мотнул рогами. — Что, совсем без этого не можете? Ну, и какова же твоя воля, царица Савская? — Демон лукаво облизнулся, но Балкида заметила в его глазах скуку. — Завоевать соседнее захолустье? Возвести — не отпирайся, все правители на этом просто помешаны! — пару-тройку дворцов? В очередной раз спереть что-нибудь у Соломона?
Услышав имя израильского царя, та склонила голову набок и едва удержалась от того, чтобы в напряженной задумчивости прикусить губу. Демон не должен видеть ее замешательство.
— Расскажи мне, что произошло в Иерусалиме.
Бартимеус в деланном изумлении приподнял кустистую бровь.
— А разве Соломон во время вашей долгой прогулки по садам ничего не сказал?
— Я не склонна верить словам человека, который способен похитить царицу другого государства из ее собственного дворца, — прохладно отозвалась Балкида и прикрыла глаза, чтобы не видеть фигуры, которые выписывал в воздухе извивающийся хвост демона. — Как бы там ни было, меня не интересует, кто устроил в его садах погром и кто на самом деле предъявлял Саве ультиматум. Это я давно знаю. Меня интересует правда об Ашмире.
Она открыла глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как нахмурился Бартимеус. Балкида знала, что он не откроет ей правды — такова уж природа демонов, и жрицы предупреждали об этом. Но она надеялась, что за завесой лжи сможет разглядеть хоть каплю истины. Она собиралась с силами долгие полгода, и только визит Ашмиры смог избавить ее от подсознательного страха перед демонами.
— Что ты хочешь знать от духа, который провел с ней меньше трех дней? Я джинн, а не всевидящее око, — демон раздраженно дернул чешуйчатым хвостом, но затем его покрытое нарочито уродливыми наростами лицо неожиданно просветлело. — Так она все-таки осталась в Марибе?
— Нет, — вздохнула Балкида, — в этом-то и проблема.
— Проблема? — удивился Бартимеус. — Так ведь ты сама велела ей убираться подальше! Передумала, что ли? О, Великая мудрость Иного места, вы, женщины, такие непостоянные! — Он задорно хлопнул себя по чешуйчатым ляжкам и ухмыльнулся. — И что теперь, прикажешь мне притащить твою рабыню назад?
— Ашмира не была моей рабыней! — забывшись, возмутилась Балкида. — Потомственные стражницы — уважаемая и самостоятельная каста!
— И тем не менее ты отправила ее на заведомо самоубийственное задание, а в случае неудачи она должна была наложить руки и на себя.
— Я ей этого не приказывала! — прошипела Балкида и поставила мысленную галочку в графе «серьезно поговорить со жрицами». Она медленно и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и продолжила: — Я хочу, чтобы ты ответил на следующий вопрос: предавала ли она меня?
Бартимеус долго смотрел на нее взглядом, полным иронии и яда, и Балкида даже смутилась, но вида не подала. Она лишь выше вздернула подбородок, стараясь держаться гордо и отстраненно. Наконец демон покачал головой и фыркнул в сторону, уставившись на нефритовую статуэтку арабского танцовщика.
— Я что-то пропустил, пока был в Ином месте? — сварливо сказал Бартимеус. — За это время смертные разучились говорить друг с другом? Меня выдернули из Иного места ради бабских разборок?!
— Отвечай!
— Нет, ваше величество, — глаза Бартимеуса угрожающе сверкнули. — Ашмира пыталась уволочь кольцо в эту засушливую дыру, даже когда Соломон вроде как сдался. Кстати, у тебя нет причин ему не верить. Он — тот еще зазнавшийся болван, но во всем, что касается этого дьявольского кольца, он сказал правду. Соломону нет нужды переманивать Ашмиру, у него в подчинении несметные полчища духов. А Ашмира слишком привязана к местному захолустью, чтобы согласиться.
Балкида задумчиво перевела взгляд на ту же нефритовую статуэтку. Танцовщика вытесали на славу: даже под слоем инея на относительно небольшой статуэтке видно было проступающие мышцы и сухожилия. Она вспомнила, что такими же подтянутыми и мускулистыми выглядели во время своих тренировок ее стражницы — те тоже отрабатывали боевые движения, словно танцуя замысловатый, иногда гипнотический и возбуждающий танец. Осознав собственные мысли, Балкида поняла, что вызывать Бартимеуса не было нужды. Даже если допустить, что демон сказал правду — что сомнительно, учитывая природу этих тварей, — она приняла решение три дня назад, с первыми лучами солнца, осветившими далекий караван.
В тишине комнаты раздался глухой скребущий звук — Бартимеус картинно почесал обнаженную ягодицу. Балкида нахмурилась и сморщила носик.
— Что ж, — после некоторой паузы, которая раздражала демона, сказала она, — теперь я, пожалуй, и правда хочу, чтобы ты «притащил» мне Ашмиру.
— Так это ведь похищение, — усмехнулся Бартимеус. — Выходит, тебе можно, а Соломону нельзя? Послушай, она ведь может быть где угодно, мне потребуется куча времени, чтобы ее найти, а ты обещала отпустить меня в течение суток! Может быть, ты пошлешь за ней кого-нибудь из своих…
— Ты слишком много болтаешь, — вздохнула Балкида и хлопнула в ладоши. — Ашмира внизу, где-нибудь у шатров, возведенных в садах. Поторопись, демон, я не стану повторять дважды!

Готовясь ко сну, Ашмира расправила легкое покрывало и оглядела тонкую вышивку золотыми нитями. Убранство в шатрах было почти царским — Балкида не поскупилась. Раньше караван останавливался на ночлег на постоялых дворах, а то и вовсе расставлял на пустырях собственные шатры. Встречать царица горцев встречала, угощала богатым обедом с дороги, но на территорию дворца пустила впервые.
Ашмира подняла взгляд на окна башни. Сквозь занавески пробивался слабый свет, почти незаметный в прозрачных южных сумерках. Впрочем, обманываться ими не стоило. В пустыне темнело резко и основательно; во время ночных переходов, случавшихся, по счастью, слишком редко для Ашмиры, она не всегда могла разглядеть спину впереди идущего. Они должны были выйти в обратный путь следующей ночью, чтобы вернуться в Хадрамаут через двое суток с одним лишь привалом.
Из соседнего шатра раздался утробный храп, и Ашмира усмехнулась: Нариман — абсолютный чемпион по художественному храпу — делил шатер со своим племянником Ханджаром. Бедняга, наверное, сейчас жалеет, что не залил уши воском, подумала Ашмира, укладываясь в постель. Покрывало было не только легким, но и мягким, как пух. Она откинула голову на плотный валик и закрыла глаза, но заснуть ей не удалось.
В палатке повеяло серой, а затем Ашмире показалось, что ее обхватили чьи-то горячие сильные руки и…
— Проснись и пой, твоя царственная стерва хочет тебя видеть!
Она тупо заморгала, пытаясь понять, сон это или галлюцинация. Ашмира стояла посреди комнаты Балкиды. На фитилях толстых свечей, расставленных в подсвечниках из темного металла, горел огонь, освещая помещение. От порыва ветра, пронесшегося по комнате с ее появлением, огонь затрепетал, и по стенам заплясали проворные тени. Ашмиру затошнило от их мельтешения и она прижала ко рту ладонь, глядя вниз, и в очередной раз обомлела.
Она стояла в пентакле.
— Дело сделано, ваше величество. Может, отпустишь меня? — раздался совсем рядом над ухом знакомый ехидный голос.
— Разумеется, — отозвался второй не менее знакомый голос, и Ашмира повернулась на него.
Балкида сидела в пентакле напротив и, увидев ее, сдержанно улыбнулась.
— Подойди ко мне, Ашмира, — сказала она, и та послушалась прежде, чем успела осознать, что делает.
Балкида начала читать Отсылание. Медленно приходя в себя, Ашмира наблюдала, а затем вспомнила, кому принадлежал первый голос.
— Бартимеус! — ахнула она, сделав шаг вперед, но заклинание подошло к концу. Джинн, весело подмигнув ей, обратился песчаным вихрем и с радостным улюлюканьем исчез.
Через пару мгновений о нем напоминали лишь пентакли на полу и легкий запах птичьего помета. Балкида поморщилась, поднялась и вышла из круга, направляясь к Ашмире. Та с замиранием сердца заметила, что царица уже не улыбается.
— Присаживайся, — Балкида махнула на ряд пурпурных подушек, выложенных полукругом. В центре стоял низенький столик с кувшином вина и широкой чашей с фруктами.
Ашмира осторожно присела на краешек. Последний раз она была здесь в день, когда Балкида дала ей задание похитить кольцо и убить Соломона. Обстановка в комнате почти не изменилась с тех пор, исключением были пентакли. Она вспомнила, как подавляла нервную и почти приятную дрожь, сидя напротив царицы и слушая ее указания. Как раз за разом бросала взгляды на смуглые колени, высокую грудь и скудно жестикулирующие руки. Погруженная в воспоминания, Ашмира не сразу заметила, что Балкида снова села напротив. Разве что не так близко, как в прошлый раз.
— Я хочу, чтобы ты выслушала меня, — сказала Балкида, взяв из чаши сморщенный финик.
Ашмира несмело кивнула.
— Да, госпожа.
Она заметила, как вздымается грудь царицы. Идеальная осанка вместо горделивой выглядела просто напряженной, а пальцы перебирали финик. Она собирается с силами, поняла Ашмира.
— Я должна извиниться.
Ашмира изумленно посмотрела Балкиде в глаза, забыв о собственной робости перед нею. Она подумала, что ослышалась, но губы царицы проговаривали слова, хоть и не без усилия. Ашмира решила, что не могут слух и зрение обманываться одновременно.
— Я погорячилась, — проговорила Балкида, заметив ее замешательство, — тогда, в Иерусалиме.
— Я… госпожа… — только и смогла выдавить Ашмира.
— Ты искренне пыталась мне помочь. Жаль, что я поняла это так поздно. Я только надеюсь, что ты поймешь мои чувства в тот момент: я доверила тебе судьбу Савы, доверила свою жизнь, а когда увидела тебя с Соломоном, мое спокойствие изменило мне.
Ашмира продолжала изумленно глядеть на нее.
— Госпоже вовсе необязательно объясняться передо мной, — наконец сказала она тихо.
— Обязательно, — твердо возразила Балкида. — Когда царь ошибается, он должен это признать.
Она вдруг совсем не по-царски хмыкнула и надкусила финик. Ашмира следила за ее движениями, сидя тихо, словно тушканчик во время охоты ястреба.
— Чувствуй себя свободно, — улыбнулась Балкида, — можешь считать, что на сегодняшнюю ночь ты хозяйка этой комнаты.
— Ночь? — настороженно переспросила Ашмира. — Госпожа хочет, чтобы я пробыла здесь всю ночь?
— А ты хочешь уйти?
Ашмира неожиданно для себя пожала плечами и снова поглядела Балкиде в глаза.
— Спасибо за ваши слова, госпожа. Все это время я думала, что подвела вас.
— А я все это время думала, что подвела тебя. — Царица потянулась к кувшину и налила в бокалы вина, придвинув один из них к Ашмире. — Выпей и расслабься наконец. Ты выглядишь так, словно сидишь в яме со скорпионами.
Вино было прохладным, его сладковато-терпкий вкус приятно холодил горло, прогоняя неприятный ком горечи. На глаза то и дело грозили навернуться слезы, но Ашмира опустила веки и глубоко вздохнула. Не хватало еще разреветься прямо перед Балкидой. Почему же царица просит прощения? Ведь неслыханно — правительница целого города извиняется перед девчонкой из каравана. Что заставила ее на это пойти на это? Или кто? Ашмира вдруг вспомнила кое о чем и вскинула голову.
— А для чего госпожа вызывала Бартимеуса? — спросила она.
Балкида пожала плечами.
— У меня было к нему несколько вопросов. Некоторые из них касались тебя.
— Но зачем? Почему бы госпоже не задать их мне?
Ашмира мысленно поразилась собственной дерзости, но не успела одернуть себя.
— Хорошая мысль, — снова улыбнулась Балкида. — Подойди ко мне, Ашмира.
Та поднялась на ноги, нетвердой от неудобной позы походкой обошла столик и присела рядом. И вздрогнула, словно от удара молнией, когда рука Балкиды коснулась ее плеча, отводя волосы назад.
— Я все время вспоминала твой взгляд, — голос царицы прошелестел рядом, словно ветер, перегоняющий по дюнам песок, — когда я давала тебе задание. Ты дрожала так, будто по выходу отсюда тебя должны были четвертовать, и краснела. Но, несмотря на это, твой взгляд — когда ты осмеливалась его поднимать, разумеется, — просто-напросто медленно раздевал меня.
Ашмира сидела не в силах пошевелиться и только сжимала кулаки. Легкие прикосновения Балкиды к ее шее дразнили и щекотали. «Я знаю, что ты любишь меня» — вспомнила Ашмира ее слова в самом начале их долгого ночного разговора перед отбытием в Израиль. Когда она заметила? Ведь их пути раньше пересекались по исключительно формальным поводам. Или Балкида потому и поручила то задание ей, зная, что стражница не подведет возлюбленную царицу?..
— Почему бы тебе не повторить этот взгляд? — спросила Балкида и вдруг отстранилась. — Или более того — не сделать то, что ты хочешь не взглядом, а руками?
Ашмира сглотнула, почувствовав, что от кома в горле не осталось и следа. Она робко протянула руку к броши, скрепляющей лямки одеяния Балкиды. Негромко щелкнул замок, и ткань медленно сползла на колени, открывая Ашмире полную грудь, на которой из-за цвета кожи почти не видно было сосков. Снова посмотреть царице в глаза Ашмира не решалась, и тогда Балкида сама приподняла ее голову за подбородок.
— Соломону не отобрать тебя у меня, — еле слышно выдохнула она и поцеловала Ашмиру.
— Госпожа!.. — только и успела выпалить та, но в следующее мгновение ее губы уже были заняты поцелуем.
Не прерываясь, Балкида сползла на пол и принялась неторопливо стаскивать с Ашмиры шальвары. Та поерзала на подушке, когда ткань прошлась по ягодицам, и привстала. Рубашку Ашмира сняла сама, мысленно отметив, что Бартимеус, наверное, специально подгадал для своего похищения момент, когда она будет максимально раздета. Язык Балкиды скользил по ее губам изнутри, и Ашмира втянула воздух — от царицы пахло вином, тмином, розовым маслом и чем-то еще, неуловимым и дразнящим.
Балкида прервала поцелуй, исподлобья бросив на Ашмиру взгляд играющейся с добычей тигрицы, и стала спускаться ниже, нежно, но настойчиво покрывая поцелуями небольшую грудь. Ашмира почувствовала, как затвердели соски и налился сладкой тяжестью низ живота. Балкида развела ее ноги, мягко заставив лечь спиной на подушки, и продолжила ласкать поцелуями внутреннюю сторону бедер. Ашмира прижала ко рту ладонь и зажмурилась.
— Ты успела отдаться кому-нибудь? — спросила вдруг Балкида.
Ашмира помотала головой, не открывая глаз. В темноте перед ее внутренним взором вращались в замысловатом танце разноцветные круги. Балкида удовлетворилась ответом и мягко прикусила нежную кожу на бедре, подбираясь к обрамленному короткими темными завитушками лону. Ашмира глухо застонала, когда ощутила в себе ее язык. Она представляла себе, какой он — горячий, упругий, совсем чуточку шершавый — и влажный. Или это она влажная?.. Ашмира приоткрыла глаза.
Заметив это, Балкида отстранилась и снисходительно улыбнулась. Облизав указательный и средний пальцы, она без предупреждения, но достаточно осторожно ввела их почти на всю длину, заставив Ашмиру задрожать от боли. Вниз, в ложбинку между ягодиц, потекла прохладная влага. Она ахнула, сдержав куда более эмоциональный вскрик, и почувствовала на животе теплую ладонь.
— Расслабься, девочка, — низким манящим голосом проговорила Балкида и стала медленно двигать пальцами вперед и назад.
У Ашмиры закружилась голова. Она в напряжении приподняла бедра, но ладонь Балкиды заставила ее опуститься обратно. Ощущение от твердых пальцев внутри разливалось по ней противоречивым сочетанием болезненной дрожи и волн удовольствия. Ашмира запоздало поняла, что желание пробудилось в ней сразу после того, как она оказалась в комнате. Балкида — настоящая ведьма, она прочитала похоть в черных глазах, как читала арабскую вязь. Ашмире было совершенно все равно, искренним ли было ее извинение, главное, чтобы Балкида не останавливалась.
К пальцам вдруг присоединился язык. Балкида лизнула напряженный клитор, и Ашмира застонала, на этот раз не сдерживая ни звука. Краем глаза она заметила, что Балкида ласкает себя, сунув руку под складки своего полуспущенного одеяния. Ашмире захотелось повалить ее на пол, овладеть ею, как это мог бы сделать мужчина, но нежнее, чувственнее и куда более чутко.
Внутри словно зарождалась песчаная буря: ветер ритмичных движений собирал по крупицам песчинки наслаждения, копил силы и мощь, медленно превращаясь в вихрь эйфории. Ашмира слышала собственные стоны, будто со стороны, почувствовала, как сократились мышцы, как пробежала от макушки до кончиков пальцев ног волна дрожи, и через мгновение словно провалилась в беспамятство. Сердце колотилось как бешеное, отдаваясь пульсацией между ног, а в сознании кружились отголоски удовольствия, похожие не то на триумф, не то на желание заплакать.
Осознав последнее, Ашмира поняла, что влага на щеках была вовсе не потом — хоть и его тоже хватало — а слезами.
— Приятно видеть, что ты плачешь не от горя, а от удовольствия, — хрипло заметила Балкида, но когда Ашмира дернулась было и уже собралась подняться, мягко поцеловала ее в закрытые веки, — спи, девочка. Спи и помни: я сказала тебе правду. Будет сложно принять ее после того, как я поступила с тобой, но я не лгала. Цари не лгут.
И Ашмира повиновалась. Слово госпожи — закон.

@темы: Фэмслэш, Фанфики

---

Репортерский произвол

[Ryuuken Ty]

Автор:  Ryuuken Ty
Фэндом: Страуд Джонатан «Трилогия Бартимеуса»
Пейринг/Персонажи: Джон Мендрейк, Джейн Фаррар, "Сопротивление", массовка
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Юмор
Предупреждения: я пытался в интервью
Краткое содержание: Когда полиции совсем нечем заняться...
Размер: драббл

Вас приветствует редакция журнала «Лондонская правда»! Не секрет, что сейчас в нашей горячо любимой столице происходят страшные события: простолю… в смысле, сознательные работающие граждане в ужасе, магическая прослойка населения в смятении. Наши представители в правительстве делают все возможное, дабы предотвратить панику и разруху. И сегодня я, Джейн Фаррар, посвящу вас в тайны этих улиц и офисных кабинетов!

– А вот и наш первый опрашиваемый… Мистер Мэндрейк! Джон! Да чтоб вас… ДЖОН!
– О, мисс Фаррар. Отличная погода, не правда ли?
– Если только вам по душе грязь на ботинках… Позволите пару слов для нашей газеты?
– Серые Спины ведут газету? Впервые слышу.
– У нас много самодеятельности, например, кружок балета, но об этом позже. Так позволите?
– Кхм… Я, вообще-то, опаздываю. А впрочем, задавайте.
– Отлично! К нам поступили письма от постоянных читателей, вот одно из них, от некоего Стенли М.: «Правда ли, что поганые волшебники используют для своих грязных делишек мерзких существ?»
– «Поганые»? У вас странные читатели…
– Какие есть, а вы не кривитесь, отвечайте.
– Ну, если подумать, то демоны, которые исполняют вместо нас мелкие поручения, и вправду не всем приятны, тут тяжело не согласиться… Ой!
– Мне показалось, или вас кто-то пнул, мистер Мэндрейк?!
– Вам показало… Ой!
– Вот опять!
– Ерунда! Продолжайте.
– Как хотите. Письмо от некоего Якоба Г.: «Дорогая редакция журнала «ЛП», верно ли говорят, что маги едят детей?» О портянки Глэдстоуна, что за… Ладно, пусть будет, уже все равно прочитали. Ваш ответ?
– Вам так мало пишут, что вы вопросы не фильтруете?
– А это уже не ваша забота, Джон. Ну?
– Лично я не припомню за собой актов каннибализма, а вот те самые мерзкие демоны, о которых мы упоминали, вполне-таки могут…
– Вы хотите сказать, что скармливаете детей своим подопечным?
– Да нет же, я вовсе не это хотел..!
– Вы это записали?! Отлично! Завтра колонка будет, как горячий пирожок!
– Джейн! Джейн, не убегайте, вы не так поняли, я никого никому не скармливаю!!!



А сейчас самый отчаянный и единственный репортер «ЛП» проникнет в недра преступной организации, которая вот уже несколько долгих лет ведет подрывную, в прямом смысле этого слова, деятельность в нашем городе.
Фу, как здесь грязно! Почему преступники никогда не устраивают свои логова в хороших отелях или викторианских усадьбах? Какое ужасное клише, тут наверняка даже крысы есть!

– Кто там?!
– Ой, здравствуйте! Это журнал «Лондонская Правда»! Мы получили от вас много писем на тему магов и решили, что стоит взять отдельное интервью у столь преданных подписчиков!
– Вы наверняка ошиблись…
– Да нет же, вот адрес: «Подвал, идти прямо, свернуть налево от конюшни, пригнуть голову под трубой, три притопа, рычаг под козырьком, спросить Стенли».
– Ах ты, мелкий!..
– Ураааа! Про нас напишут в газете?
– Конечно, конечно, некрологи всегда там пишут…
– Что-что?
– Нет, совершенно ничего! Раз мы здесь, позволите несколько вопросов? Я не буду очень отвлекать вас от составления дьявольского плана.
– Валяй.
– Наши читатели очень хотят знать мотивы вашей группировки. Прокомментируйте.
– Мы стремимся к прекращению власти магов над обычными людьми, чтобы возродить свободу и равенство! К сожалению, для этого нам приходится применять силу.
– Мисс Джонс, вы хотите сказать, что одобряете насилие над людьми, отличающимися только какими-то определенными характеристиками?
– Нет, я имела в виду, что…
– Вы пропагандируете дискриминацию?
– Да о чем вы?! Будто сейчас ее нет!
– Так и запишем: «"Сопротивление" призывает граждан давать агрессивный и жестокий отпор людям, не подходящим под стандарты обычного человеческого общества! Дискриминация по магическому признаку!»
– Да дайте ей кто-нибудь по голове, она же сумасшедшая!

@темы: Натаниэль, Джен, Фанфики

---

Ловушка

[Ryuuken Ty]

Как всегда, с опозданием~

Автор:  Ryuuken Ty
Фэндом: Страуд Джонатан «Трилогия Бартимеуса»
Пейринг/Персонажи: Джон Мендрейк, Китти Джонс, Бартимеус
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Ангст, Даркфик
Предупреждения: Смерть персонажа
Краткое содержание: не один Гонорий был пойман в человеческие кости...
Размер: драббл



Перо скрипело. Если бы в этой комнате присутствовали маститые поэты в жанре «городского нуара», отдающего тленом чумы шестнадцатого века, они бы сравнили его со звуком, который издает старая виселица, когда на нее поднимается смертник. Ничего приятного слуху, но чего можно ожидать от общей подавляющей атмосферы данного кабинета? Везде пыль. Почти все книги в шкафу покрылись ею, превратившись в кошмар, поджидающий аллергика. Здесь почти нечем дышать. Окно плотно закрыто, чуть ли не заколочено, и в стекло остервенело бьются толстые капли обычного лондонского дождя. Типичная погода для осени, а поутру еще придут влажные туманы. Как отара призрачных овец, прокрадутся по улицам, заглянут во все щели, пропитают сыростью доски. Людям не привыкать.
Меняется правительство, рушатся империи, гибнут короли. Природа же остается неизменной, как последний оплот существования, та непреодолимая граница сущности. Сущности слабой и серой, блеклой. Но все еще живой.
Массивный стол из дерева цвета вина. Руки мастера любовно трудились над ним не один год, полируя и вырезая узоры. Виноградная лоза, львиные ножки, змеи и крылья ангелов. Воистину он был достоин того, чтобы за ним работал как минимум глава государства или его помощник.
Но сейчас в глубоком кожаном кресле сидел юноша. Возраст? Да черт его разберет. Легкие морщинки у глаз, словно выделенные трепещущим светом лампы, упрямо изогнутые губы. Темные, отросшие чуть ниже ушей волосы. Длинные цепкие пальцы, внимательные и темные провалы глаз. Чуть сгорбившаяся за письмом спина. Дорогая, но неброская одежда: приталенный пиджак с перламутровыми пуговицами и брюки в серую полоску. Под столом не видно узких ботинок известной итальянской марки.
Он писал. На чуть пожелтевших листах, как кровь на бинте, проступали символы. Их множество, от курсива древней латыни до грубых первичных палочек. От международных языков до полузабытых диалектов. Рисунки-пентакли. Исковерканные формы заклятий. Проклятья. И безмолвные молитвы. Они ложатся чернилами, вгрызаясь в фактуру, как звери.
Перо в его руках скрипело. Лишь он и его послание здесь не были покрыты пылью. Место, застывшее во времени и одновременно потерянное в нем. Немая, горчащая на языке тайна.
Дверь отворилась без лишнего звука, впуская в комнату пучок света. Пишущий поднял голову, не щурясь и не пытаясь отвернуться от слепящего луча. Его реакция скупа. И почему-то полна раздражения.
В проеме стояла она. Паутинки седых волос, скованность позы, но скрытая сила внутри хрупкой человеческой материи. Китти Джонс. Годы были к тебе немилосердны.
Но были ли они? Эти самые годы? Дни, недели, месяцы так причудливо сплетались воедино, как узоры на полу комнаты.
Рассыпались дымкой.
Сочились ложью.
– Я искала тебя. Мы все... искали.
Как Истину, что прячется обычно прямо перед носом. Как украденный перстень, который проще всего отыскать в кармане сыщика. Как боль, надежно спрятанная в органе, что качает кровь.
Но здесь. Сейчас. В этой комнате. Жизни нет.
И не было давно. Он не считал. К чему эти старания? Как рубцы на древке.
«Зачем?»
Она не плакала. Из таких не вытянуть криков боли или отчаяния.
– Тебе пора уходить. Давно было пора.
Кому это решать? Смешливой Судьбе, что вертит огромный круг преображений, играет чужими куклами-марионетками.
Смешок вспорол воздух.
«Ложь от начала до конца. Вот уж от тебя не ожидал».
– Я не хочу…
Дрогнувший голос.
– ...чтобы этот обман продолжался. Я не спасла одного. Но все еще хочу спасти другого.
Как строчки дешевого романа, что читают дамочки среднего возраста, промокая надушенными платками совершенно сухие щеки.
«Уходи».
– Но я…!
«Уходи, Китти Джонс».
Когда пациент умер, слишком поздно делать примочки, ставить пиявок и вызывать доктора. Бессмысленно делать искусственное дыхание и прямой массаж сердца. Время ушло. И предпринимать что-либо дальше – попросту извращение.
Как и этот маскарад. Но он оправдан. Миг, оттянутый им, висит, как рок, как топор в руках палача над головой виновника. Секунда последнего вздоха и последних слов. Так ясно врезались в сознание, так глубоко пронзили мысли.
Дверь заперта на замок, а окна заколочены, запаяны, замурованы. И сюда никто никогда не придет. Этот дом будет стоять вечность, и никто не выразит желания поселиться поблизости. Пыли станет еще больше. Сгустятся сумрак и тени.
Пальцы юноши осторожно касались груди, испуганно и трепетно. Ответом служило гулкое молчание. Никаких ударов. Корка давно засохшей крови на боку.
Кожа натянулась на костях, и блики последней свечи мраморно очертили заострившиеся скулы.
Пока воск стекал на плошку, пока не высохли чернила, новые завитки и желания вились по бумаге. По обоям. По ковру.
Перо скрипело почти с болью. И ею отзывались желтые глаза давно погибшего юнца. И ею откликалась сущность демона, заточенного в костях и плоти.

@темы: Бартимеус, Натаниэль, Джен, Китти, Фанфики

---

С этой ФБ)

[Атрика]

Название: А на улице хорошая погода
Автор: Атрика
Пейринг/Персонажи: Бартимеус, Птолемей
Категория: джен
Жанр: цветовая вакханалия
Рейтинг: G
Размер: 1000х3500
Примечание: использован реф

Под катом огромная простыняаааа~

Название: Каникулы в Юкатане
Автор: Атрика
Пейринг/Персонажи: Бартимеус, рандомные юкатанские жители
Категория: джен
Жанр: два с половиной портрета
Рейтинг: R
Размер: 1200х848
Примечание: "Этот облик в свое время производил фурор в Юкатане: жрецы, бывало, падали кубарем с пирамид или ныряли в пруды, кишащие аллигаторами, спасаясь от моего гипнотического взора".
Примечание-2: реф-вдохновитель

@темы: Бартимеус, Джен, Птолемей, Фанарт

---

Нарисовались не сотрешь аkа Деанон

[Кинкажу Вэл]

Ну ок, мы официально все
В ближайшее время жду от всех участников зфб, что они перетащат свой креатив сюда. А то тут уже перекати-поле поселились на пмж :'D

@темы: ссылки, упрлс

---

Как же долго меня тут не было xD

[Кинкажу Вэл]

Привет, народ. Соскучились?:3 Надеюсь, что да. Зимняя фб почти закончилась, так что вскоре сообщество снова оживет — принесем все, что натворили и даже больше :3

Мы будем очень благодарны, если вы поддержите нас в итоговом голосовании, которое продлится до 13.03 2014 года в 23:59 мск.

А пока ловите скетчи с персонажами трилогии от bokuboks

+ 2

запись создана: 09.03.2014 в 20:28

@темы: ссылки, Бартимеус, Натаниэль, Фанарт, Филиал тумблера, упрлс

---

[Птолемей Александрийский]

Дотащили спецквест и уползаем отсыпаться за всю ВТФ, а вы наслаждайтесь

Проголосовать за спецквест можно и нужно вот здесь

запись создана: 27.02.2014 в 10:55

@темы: ссылки, упрлс

---

[Птолемей Александрийский]

Приперли внеконкурс
Медленный переход из жизньболи в стеб и крэк, за который даже голосовать не нужно, ну что может быть веселее?xD

@темы: ссылки, упрлс

---

[Птолемей Александрийский]

Додаем рейтинговый джен артами

Сегодня последний день голосования за рейтинговый арт *_* Проголосовать можно здесь. Мимими, поддержите нас *з*

запись создана: 24.02.2014 в 10:32

@темы: ссылки, упрлс

---

[Птолемей Александрийский]

Принесли тексты погорячее, если вы понимаете, о чем я
А сегодня последний день голосования за тексты

запись создана: 16.02.2014 в 20:35

@темы: ссылки, упрлс

---

[Птолемей Александрийский]

Челлендж пошел. У нас есть пирамидка слизи
Дорогие сообщники, сегодня последний день голосования за челлендж

запись создана: 12.02.2014 в 14:17

@темы: ссылки, упрлс