Название: Мёртв, целиком и полностью
Автор: [Рыж]
Бета: команда WTF Bartimaeus 2014
Размер: мини (2285 слов)
Персонажи: Китти Джонс, Бартимеус, упоминаются Натаниэль (Джон Мэндрейк) и Птолемей
Категория: джен
Жанр: Hurt/comfort
Рейтинг: R
Краткое содержание: Некоторым людям для душевного равновесия хватит всего одной беседы со старым другом.
Предупреждения: POV Бартимеуса, ООС.
***
читать дальше– Вот так всё и было!
Изящный темнокожий мальчик тоскливо вздохнул и смиренно покачал головой. Он нервно теребил край белой юбочки – единственной своей одежды. В общем и целом вид у него был несколько смущённый и крайне подавленный.
Мальчик стоял в центре грубовато начертанного пентакля в жутко захламленной и тёмной комнате. Словом, ничего выдающегося в комнатушке не было. Волшебники обожают избирать местом для своих «тайных» деяний такие вот злачные места. Невзрачное запыленное помещение с высоким, покрывшимся бугристыми пузырями потолком. Наверное, в лучшие времена он был выкрашен белой краской, но сейчас об этом было сложно судить. Стены были криво оклеены совершенно безвкусными обоями: безобразные розовые ромашки на фоне цвета, отдалённо напоминающего бородавки зловонного беса [Прим: Жуткий экземпляр в плане своей омерзительности. И вони. К слову, я всего-то пару раз пользовался этим обликом, чтобы довести до обморока крайне впечатлительных придворных дам.]. Кое-где обои были оторваны, являя миру либо рисунок предыдущего оформления комнаты [Прим.: Ещё более отвратительный.], либо удручающий вид на грязную голую стену.
Из мебели здесь были только три разномастных стула, выполняющие функции книжных шкафов. Чего-чего, а книг здесь было в достатке. Книги, древние и абсолютно древние, в разной стадии запустения и во всевозможных обложках громоздились тут и там. Самые высокие книжные горы достигали даже потолка.
Собственно, это и было всё убранство комнаты. Три стула да кучи книг. Даже малюсенького окошка здесь не было, весь свет источали ритуальные свечи, щедро расставленные вдоль внешних кругов пентаклей. Видал я места и покруче [Прим.: Справедливости ради – видал я и похуже места, так что никак не выразил своё мнение по поводу данного интерьера. Всего-то скривился и несколько раз изобразил рвотный позыв.].
Занять себя любованием окружающим меня великолепием было затруднительно, так что я вновь обратил свой взор на человека напротив.
Моя нынешняя хозяйка, ссутулившись, сидела на табуретке в пентакле напротив. Я не возражал, ей явно было затруднительно переносить вызов столь могущественного джинна на своих двоих.
Китти Джонс была не в лучшей форме. Мне с грустью пришлось констатировать, что пребывание в Ином Месте действительно здорово подточило её тело. Оно будто истончилось. Лучше всего Китти выглядела на втором плане и дальше. Там её физические несовершенства полностью перекрывались неугасающей яркой аурой.
Мы некоторое время молчали, разглядывая друг друга. Потом Китти прочистила горло и, чуть подавшись вперёд, уточнила:
– Ты уверен, что ничего не спутал?
Голос её звучал сипло и тускло, а ещё миролюбиво и вкрадчиво. Такой тон ей вовсе не шёл, он был слишком осторожным.
– Ты – первая, кто вызвал меня из Иного Места после всего случившегося. Так что я точно ничего не спутал. А в чём проблема? Ты вдруг снова не доверяешь мне? После всего, что нам пришлось пережить?
Птолемей – естественно, именно этот облик я принял для беседы с Китти – состроил оскорблённую и возмущённую гримасу. Китти будто бы растерялась, неловко заложив выбившиеся пряди своих седых волос за ухо.
– Не болтай ерунды, Бартимеус. Я верю тебе больше, чем кому-либо. Только, – голос Китти неуловимо изменился, окрепнув и сделавшись заметно язвительнее. Она моментально стала прежней собой: – Только: «в порыве боевого запала Натаниэль порвал на груди рубашку, откинул Посох и бросился на Ноуду врукопашную» – ты серьёзно?
– А что именно тебя смущает в этом отрывке? – Я постарался выглядеть максимально удивлённым и растерянным. Китти недовольно побарабанила пальцами по своему колену. – Ох, ну ладно, возможно, он не рвал на себе рубашку. Он слишком любил свои рубашки. Но всё остальное – кристально чистая правда!
– И про распевание гимна Британской империи в момент удушения Ноуды? – Потускневшие, но всё ещё довольно живые и подвижные брови Китти пренебрежительно изогнулись. Я округлил глаза, в полной мере демонстрируя собственное удивление.
– Я даже не знаю, что нанесло Ноуде больше урона: удары Натаниэля или же его голос.
– Ты пытался остановить Натаниэля, умоляя оставить бедолагу…
– …но парень был слишком занят, изуверски избивая Ноуду. Он впился Ноуде в лицо и разодрал его на части! В одной руке нос, в другой – всё остальное... хотя от Мейкписа и так мало чего оставалось путного, но выглядело всё равно эффектно.
– И… ты, кажется, упоминал британский флаг?
– Верно-верно, Нат как раз сделал потрясающего "Ныряющего Бульдога" с перевёрнутой карусели и уложил Ноуду, размахивая флагом [Прим.: В такие моменты я всегда немного волнуюсь и забываю, сколько у людей рук. Но, кажется, в этот раз придраться не к чему.]. Я пытался убедить его, что флаг – это уже чересчур, но у парня словно крышу сорвало. Честное слово, я не уверен, что символ Британии когда-либо бывал в подобных местах. Ух, как он рвал и метал! Метал оторванные щупальца бедняжки Ноуды и кости из тела Мейкписа. Кровища так и хлестала в разные стороны! Я такого фарша давно не видел, хотя на моих глазах гибли целые армии. А потом Посох взорвался – и всё. Финиш. Теперь я здесь и с удовольствием пересказываю тебе этот великий исторический момент. С детальностью, которой позавидовали бы многие летописцы.
– Силы небесные, ты долго думал над этой чушью? – воскликнула Китти. – Ладно ещё гимн, но откуда там взяться флагу? И что за «Ныряющий Бульдог»?.. Бартимеус, это же я, Китти! Мне-то ты можешь рассказать всю правду о том дне! Без упоминания костей Мейкписа! Я… я столько лет думала, что вы оба погибли.
– Мне нравится, когда люди думают, что я погиб, – живо отозвался я. – Это даёт мне шанс думать, что больше меня никто не вызовет.
– Отныне ты официально мёртвый дух, – обиженно отозвалась Китти. – Я позаботилась об этом. Во всех книгах ты значишься как погибший, и… я думала, ты будешь рад увидеть меня!
Китти была расстроена. Я вздохнул, нарочито небрежно почесал затылок, а потом грациозно опустился на пол, усаживаясь в любимую позу Птолемея. И сказал, сделав голос чуть ласковее:
– Я рад, правда. Хотя бы потому, что убедился, что ты в порядке.
– Вот и я. Убедилась, – кивнула Китти. – Так ты расскажешь мне, что там случилось на самом деле?
Птолемей тяжело вздохнул.
– Я ведь сказал уже, что произошло. Да ты и сама это всё знала, верно? Натаниэль погиб, Ноуда погиб – я уверен, любой дух, имевший неосторожность оказаться в том месте, тоже погиб. Тут, знаешь ли, без вариантов. Вы, люди, слишком хилые для того, чтобы словить в лицо Взрыв невиданной мощности и не растерять по пути все внутренности. Ну а мне повезло. Нат отпустил меня за секунду до… Согласись, что мой предыдущий метод изложения куда выгоднее представил эту историю, а?
Китти слабо улыбнулась, я ухмыльнулся ей в ответ. Некоторое время мы молчали, погружённые в свои мысли. Вокруг царила довольно-таки гнетущая атмосфера неловкости. И виной всему был мой почивший хозяин. Почему от него столько головной боли даже после его смерти?
Я первым подал голос:
– Я могу принять его облик, ты же знаешь.
– Что? Нет! Вовсе не нужно! – Китти так всполошилась, что чуть не свалилась со своей табуреточки [Прим.: Я не могу её винить в этом. От воспоминаний о сальных паклях моего прежнего напомаженного хозяина меня до сих пор передёргивает.].
– Тогда, может быть, расскажешь чего-нибудь ещё про себя? – мягко спросил я, наклонив голову набок. – Натаниэля уже нет, не нужно терзать себя грустными разговорами о нём. И, кстати, будь уверена, ему бы понравилась моя история! Этот парень любил эффектные финалы. Тот ещё позёр. Ты, наверное, слышала про то, как он привел голема в Вестминстер через весь город? Это ещё что! У мальчишки был природный дар к драматизму. Видела бы ты, как он в своё время вручил премьеру добытый Амулет Самарканда. Если бы он выжил, мне бы снова пришлось расклеивать по всему Лондону безвкусные плакаты с изображением нашего великого героя, забивающего рыдающего Ноуду британским флагом. Ну или держащего в вытянутых руках окровавленную голову Мейкписа. Оу... как тебе вариант: оторванная голова Мейкписа, нанизанная на штырь британского флага?
– Думаю, так бы всё и было, – хохотнула Китти, вспоминая «военные» листовки от министерства волшебника Мэндрейка. Но уже через секунду лицо её снова сделалось серьёзным.
Мне невыносимо было видеть её такой [Прим.: Не то чтобы серьёзность так портила Китти. Просто выражение её лица скорее можно было описать как «невыносимо тоскливое и серьёзное» или же «полное горечи и серьёзное»… Когда эти ребятки только успели так друг к другу привязаться?]. Я прочистил горло, нервно пригладив и без того безупречные волосы Птолемея. Нужно было как-то разрядить обстановку, как-то отшутиться и сменить тему.
Я никогда не был профессиональным утешителем людских бед. Скажем прямо – я слишком далёк от всей этой насыщенной гаммы эмоций, что испытывают люди. Мне хватило единожды слиться с человеком, чтобы убедиться в этом на всю жизнь. А сейчас мне, ко всему прочему, мешало одно знание.
Вообще-то, как только я понял, кто меня вызвал из Иного Места, я сразу же решил, что не буду давать Китти ложных надежд. Прошло немало лет, и бередить старые раны уже ни к чему. Но теперь, глядя на Китти, я засомневался в правильности своего решения.
Покачавшись с пятки на носок, Птолемей задумчиво просвистел в грязный потолок бодрый мотивчик старой песенки. И как бы невзначай сказал:
– Птолемею он, кстати, не понравился.
Лицо Китти ничуть не изменилось. Лишь совсем немного дёрнулась бровь, да чуть сощурились глаза, словно она пыталась прочесть мои мысли. Я ослепительно улыбнулся [Прим.: Яркая искорка блеска игриво прокатилась от одного уголка рту к другому, описав белоснежный полумесяц. Китти аж зажмурилась.] в ответ.
– Эм... ты думаешь? Ну, наверное, тебе виднее, ты же хорошо знал его.
– Я не думаю, а знаю. Они вздорят каждый раз, когда случайно пересекаются. Ты можешь представить себе спор на древнеегипетском и современном английском [Прим.: Ну, строго говоря, у них уже нет языкового барьера. Так как они – часть меня, то и общаются скорее через меня. Ох, в общем, читайте дальше, я вот-вот всё объясню!]? Птолемей постоянно отчитывает Натаниэля и... о, судя по твоим округлившимся глазам, ты представляешь, как сильно Нат не переносит критики в свой адрес?
– Погоди... просто притормози на секундочку, – Китти подняла руку и сжала кулак, словно этим жестом могла заткнуть меня. Она тяжело задышала, внимательно смотря на меня исподлобья. – Птолемей. Отчитывает. Натаниэля?
– Только так! – просиял я, подкрепляя свои слова красочными жестами. – Это было бы почти идеально, если бы Натаниэль не огрызался так громко и не срывал свою злобу на мне.
– А гимн Британии они там хором не поют случайно?! – возмущённо гаркнула Китти, краснея от досады. – Хватит уже издеваться надо мной, я не такая уж дурочка-простушка!
– Чтоб ты знала, Китти, любой хозяин оставляет на нашей сущности свой отпечаток, – высокопарно объявил я. В облике Птолемея у меня особенно хорошо получались всякие поучающие фразы. Положение обязывало. – Ты сама видела их. Воспоминания, вспыхивающие тут и там в бесконечном течении Иного Места. Там мы все едины, поэтому отпечатки смешиваются. Но бывают и исключения.
Я замолчал, уставившись на притихшую Китти с живейшим нетерпением. Девушка помялась, вздохнула, покряхтела, но всё-таки вступила со мной в диалог:
– Исключение – это Птолемей, так?
– И ты! Вторая сумасшедшая после Птолемея. Вы оставили в Ином Месте куда больше, чем остальные хозяева. Это не просто картинки и голоса. Этот дар я тщательно берегу и охраняю от других.
Китти выглядела по-настоящему потрясённой.
– Мы... что, продолжаем там жить?
Птолемей закатил глаза и тяжело вздохнул. Надо было держать язык за зубами. Объяснять что-то людям – крайне утомительное занятие [Прим.: Даже Птолемей умудрялся так утомлять меня своими бесконечными расспросами, что иной раз его хотелось скрутить рогаликом и насильно отправить во двор играть в мяч.].
– Не совсем. Посетив Иное Место, вы оставили там больше, чем просто отпечаток себя. Это сложно объяснить. Но, кстати, ты Птолемею нравишься. Хоть он и был крайне удивлён, узнав, что ты девочка-простолюдинка из бывших бриттов!
Китти глупо хлопала глазами, стараясь понять, о чём я. Ну, хотя бы не заваливала меня тонной бесполезных вопросов. Я решил сделать небольшую паузу и демонстративно огляделся.
– Кстати, что это за место? Я, конечно, предполагал, что хозяйка из тебя так себе. Но это же просто ужас. Тут не мешало бы убраться. И сделать ремонт. А ещё лучше – переехать куда-нибудь, где бы не побрезговали жить хотя бы тараканы.
Китти невольно повертела головой, будто впервые обратила внимание на то, где находится, и вымученно улыбнулась.
– Я здесь не живу... никто не живёт. Это заброшенная комната в доме Якоба. Я сейчас гощу у него. Так что там с Натаниэлем? И... мной?
– У этого жирдяя? Я надеюсь, он наконец выкинул свой старый халат?
– Да, в смысле... Бартимеус! Что произошло с Натаниэлем?! Он ведь не проходил сквозь Врата!
– Ну да, он всего-то лишился рук и ног, когда взрыв расшвырял его кости и органы по всему Хрустальному дворцу, – согласно кивнул я, почесав щёку [Прим.: Не потому, что она чесалась. Просто этот небрежный жест отлично вписывался в мой монолог, не правда ли?]. Китти побледнела, сжав губы. – Ладно, извини, эти подробности были лишними. Наверное, про то, что часть его черепушки отлетела аж в противоположный конец зала, по пути поджариваясь, тоже говорить не стоит? Зато я убедился в том, что у него есть мозг! Был мозг. Пока я был един с ним, это было довольно сложно понять, – тут я оборвал сам себя, хитро прищурившись. – Улавливаешь, к чему я веду?
Всё ещё шокированная моими красочными описаниями [Прим.: Сама виновата! Ей стоило успокоиться и благодарно поаплодировать сразу после моей первоначальной версии.], Китти сначала заворожённо помотала головой, а потом вздрогнула, и глаза её расширились.
– Кажется, – кивнула она, не сводя с меня взгляда. – Всё дело в вашем... единении? Это... тоже считается за дар? Ведь он добровольно отдал тебе своё тело!
– Так себе дар, конечно, – брезгливо поморщился я, показательно уделив максимум внимания своим ногтям. – Но в целом... Чего ты так лыбишься? Тебе напомнить про то, как от давления и жара его глазные яблоки лопнули, а собственные ребра нашинковали его несчастные... что у вас обычно в груди?
– Лёгкие, – ещё шире улыбнулась Китти, наклонив голову набок. Вид у неё был чертовски счастливый. В принципе, я её понимаю. Именно с таким лицом нормальный джинн обычно любуется на своего мёртвого хозяина, отправляясь в Иное место. – И сердце... Значит, он...
– Мёртв, безоговорочно, целиком и полностью. Я мог бы долго описывать его предсмертные муки, всё-таки часть их я впитал ещё с раной в его боку. Это довольно мучительно и обидно, когда желчь разъедает органы!.. Но кое-какую часть его я сберёг. К своему стыду и великому расстройству. В спешке я ухватил, видимо, самую худшую его часть... Хотя выбирать-то толком было не из чего.
– Бартимеус, – тихонько позвала меня Китти. Я послушно заткнулся, заканчивая свою оправдательную речь. – Не знаю, правду ты говоришь или в очередной раз вешаешь мне лапшу на уши, но – спасибо. Кажется, мне стало... легче?
Я пожал плечами, усевшись на пол в любимой позе Птолемея и подпирая голову руками.
– Ну да, вы, люди, обычно любите утешать себя странными историями, слепо веря в них всем сердцем. Религия – прямое тому подтверждение. Перерождение, загробные миры, Последний суд...
– А вот этого говорить уже не стоило, – закатила глаза Китти, горько покачав головой и тяжело поднявшись на ноги. Она решительно подняла руки, явно сосредотачиваясь для следующего заклинания. – Спасибо, что поговорил со мной, Бартимеус. Я правда очень рада, что ты выжил.
Я вновь пожал плечами, покачиваясь на месте.
– Если захочешь ещё поболтать, я, так уж и быть, не буду сильно возражать.
– Ух ты, что я слышу? Сам Бартимеус не против того, чтобы его поработила простолюдинка, – хмыкнула Китти.
– Эй, я никогда не был против хорошей задушевной беседы! А обсуждение косточек моего последнего горе-хозяина – это ведь только плюс! – я терпеливо дождался, когда Китти произнесёт заклинание до финальных строк, и торопливо добавил: – Когда-то давно Птолемей мне тоже не сразу поверил. Так вот, я посоветовал ему обращать больше внимания на собственные сны. Кажется, именно так вы связаны со своими частями.
Китти шумно втянула в себя воздух. Кажется, она понимала, о чём я говорю. Я широко ухмыльнулся и подмигнул ей. А потом красноречиво кашлянул, напоминая, на чём мы остановились.
– Я передам ему привет. А ты передай привет Гирнеку. Думаю, он будет счастлив.
– Кто именно из них? – сверкнула глазами словно помолодевшая Китти. Живая и светящаяся изнутри. А я неплохо тут поработал, даже гордость взяла.
– Оба.
*** Конец ***